Феномен - Страница 111

111

— М-да. Приходи-ка лучше завтра, кому-то из нас явно не здоровится.

С тяжелым чувством покинул я Горгаз. Никто никогда мне не поверит. Придется побегать по разным инстанциям, объясняться, изворачиваться, а при нашем развитом бюрократизме какие нервы надо для этого иметь!

Вернулся домой. Дверь — на замке, ключа нет. Побродил вокруг да около, прогулялся до магазина. Продавали разливное молоко. Очередища!!! Зашел к Нине Ивановне и попросил взаймы пять рублей. Она сказала, что пять рублей нынче не деньги и дала червонец. Пили чай с кисловатым хлебом и «резиновой» колбасой. Я расспрашивал о новостях и вообще о жизни. Видя любопытство женщины, сказал, что дал расписку не говорить, где я был.

Поздно вечером пришли Витя с Леной.

— Можешь переночевать у нас, — разрешила Лена.

— А завтра ищи другую крышу, — сказал Витя. — Взять тебя квартирантом, можешь себе представить, мы не горим желанием.

— Но квартира-то моя.

— По закону, если ты шесть месяцев не жил в квартире и не платил за нее, то лишаешься жилплощади. И никаких претензий.

— Смотря какие причины.

— И у тебя хватило бы совести против нас двоих, а будет еще и третий …

— Не хватило бы. Скажите, Витя, Лена, вы любите фантастику?

— Любим, только попробуй достать ее.

— Рак в запущенной форме неизлечим, а я, как видите, жив. Фантастика? Сквозь стены к вам вошел, фантастика? В общем, думайте, что хотите, но я прибыл из двадцать пятого века.

— Ну и как житуха там? — снисходительно посмеиваясь, спросил Витя. — Колбаса-то хоть есть?

— Там все есть, — и я стал рассказывать о себе с того момента, как исчез и быстро заинтересовал молодых супругов. Слушателями они были отличными. Я с умилением говорил о Владимире и Добрыне, о Юле и Наташеньке, Токе и Вовке. Если бы Вите с Леной назавтра не надо было рано вставать, они, пожалуй, слушали бы меня до утра.

— Потом доскажешь, — сказал Витя. — Как эта книжка называется?

— Нет такой книжки. Это все со мной происходило.

— Складно и красиво, — сказала Лена. — Мы с удовольствием дослушаем, чем все кончилось. А сейчас спать.

Ну как их убедить, чем доказать? Мне дали подушку с покрывалом, матрац попросили у Нины Ивановны, и я постелил себе на полу. Сна не было. Лежал и думал, почему я опять оказался в двадцатом веке? Скорее всего потому, что, как феномен, как посредник, я больше не нужен, свою работу выполнил и вернулся домой в свое время, с которым я связан, как говорила Сьинга, своим настоящим существованием и энергетической системой устойчивости. В будущем я лишний. Значит, Сьинга знала, что я совершу обратное путешествие во времени, а говорить об этом было нельзя — какой-нибудь закон запрещал. Потому-то Сьинга так странно и вела себя. И такое впечатление — или мне так кажется — что кто-то руководил моими поступками, хотя я не терял своей индивидуальности и делал все осознанно. Но все было подстроено так, чтобы я прибыл домой в том, в чем выбыл из него, то есть в своих трусах и майке. И ничего из будущего с собой не прихватил. Какая-нибудь вещичка, часы или одежда могли бы служить доказательством, пусть не изготовлением их в будущем, но, по крайней мере, их «внеземным» происхождением, ведь ни один завод или фабрика не выпускает подобную продукцию, плюс качественно другой материал. Но лучшим доказательством были бы знания. Увы, глубоких знаний у меня не было. Я не специализировался на чем-то одном, все хватал понемногу и ничего конкретного. Я не могу сделать расчетов, не могу спроектировать «Аленушку» или доказать возможность искусственного получения «черной дыры» Поты-Попы. Может и помню зрительной памятью две-три формулы с заковыристыми символами, но для их расшифровки нужны промежуточные знания, до которых человек еще не добрался. Знак интеграла, например, тоже ничего не скажет Архимеду. Ничем я не могу обогатить науку и продвинуть прогресс вперед. Единственное, что хорошо запомнил, это рецепт приготовления вкусного блюда из белых грибов с гусиной печенкой и грейпфрутом. Но легче было достать тяжелый бомбардировщик, чем эти продукты. В общем, как был дилетантом, так и остался им, разве что на более высоком уровне. Рассказ же мой, что рассказ, любой, наделенный воображением, человек может выдумать такое. Рассказ мой примут за фантастику. Да, все было предусмотрено. Система, попавшая из будущего в прошлое, не может влиять на ход уже прошедших событий. А прошлое для меня — это настоящее, и я ничего в нем не изменю. Спасибо хоть память мою не стерли. А ведь могли бы. Прощай Юля! Нам с самого начала не суждено было стать мужем и женой. Уже засыпая, я подумал, что, проснувшись, окажусь в своей суперблагоустроенной квартире, которая и американским миллиардерам не снилась, и меня ждет Юля, и что сегодняшний день — это какое-то наваждение. А все-таки уходить из своего времени не хотелось. Пусть оно неустроенное и тяжелое, но, как Родина, зовет, манит.

Утром меня разбудил Витя, дал свой ключ от комнаты и сказал, что не настаивает на моем немедленном уходе и чтобы я завтракал, пока оладьи горячие. Лена крутилась перед зеркалом, занимаясь собой, и было в ней что-то неуловимое от Юли. Ушли супруги вместе: Витя — в Политехнический институт — он студент пятого курса — а Лена в школу, она первый год преподает физику шестиклассникам.

Я наметил план действий. Прежде всего необходимо было получить этот дурацкий паспорт и устроиться в общежитие. Нужно вернуть мои старые вещички и раздобыть деньги — стыдно быть нахлебником молодых супругов, они о каких-то талонах говорили на продукты. Мебель моя была не важной, поэтому решил не портить из-за нее нервы. А вот мопед надо будет обязательно вызволить — весна, скоро лето.

111