Феномен - Страница 8

Познакомился я и с директором института Тарасом, которого по старинке за глаза уважительно называли шефом. Это был худощавый, жилистый атлет с пронзительным взглядом. От Тараса так и веяло строгостью. На самом же деле он был добрым и отзывчивым человеком. Узнав от Владимира, что я исключительно хороший помощник, Тарас проявил активность и, видя, что я не расположен к разговору, больше ни о чем не спрашивал. Молодец! Люди говорили о делах и о своих заботах в личной жизни. Один лишь я молчал, не столько стесняясь, сколько боясь вступать в разговоры. О чем мне с ними говорить? Тупость свою показывать? И я мысленно благодарил людей, что не лезли ко мне с расспросами. Наверное, меня считали нелюдимым человеком, тем более, что я нарочно напускал на себя угрюмость или делал вид, что всецело поглощен работой. Если с кем-то и приходилось по необходимости перебрасываться парой слов, то перед Юлией я робел и конфузился: от ее взгляда язык мой немел, она мне казалась таинственной и недоступной, как богиня. От Токи я узнал, что у девушки есть жених из Могочи, биолог. И я страшно завидовал этому биологу и тешил себя мыслью, что он, может, вовсе и не жених. А в глубинах сознания затеплилась несбыточная мечта, что я стану ее женихом. Конечно, это идиотизм, но чего в жизни не случается. Перенесся же я, например, в будущее.

В то утро я на балконе вместо зарядки отжался на руках двадцать раз, после чего облился в ванной холодной водой. Проходя с полотенцем мимо окна в большой комнате, краешком глаза заметил что-то медно-серое, колыхающееся. Подойдя ближе, я изумленно остановился и отпрянул назад. На балконе стоял бегемот! Ему там было тесно: ни шагнуть, ни повернуться. Озадаченно покусывая губы, я мучительно думал, откуда он мог взяться, ведь я несколько минут назад был на пустом балконе. А может, бегемот не настоящий? Мне Тока рассказывал, что как-то студенты отчудили: сделали таракана, начиненного электроникой, да так искусно, что даже энтомологи приняли его за обыкновенного живого таракана. Я распахнул окно и похлопал толстокожего по спине. Он шевельнул короткими ушами и, неуклюже повернув голову, разинул пасть. Я испуганно отскочил подальше. Потом, немного выждав, набрал в таз воду и, решив, что бегемот не может войти в комнату, открыл балконную дверь и подвинул таз под широкую морду. Разбрызгивая воду, бегемот стал пить. Несомненно, это был настоящий гиппопотам. Вконец озадаченный, не зная что делать, я вызвал по видофону Владимира. Он сразу же заявил, что я галлюцинирую, однако буркнул: «Бегу». Через несколько минут, как бешеный, он влетел в комнату, и пораженный застыл у окна:

— Так не бывает. Хм, а оказывается, бывает.

Он торопливо расспросил о появлении бегемота, сам проверил — настоящий ли, и задумался. Он-то отлично понимал, что случилось невозможное.

— Может, толстокожий тоже из этой гипотетической ка-спирали? — спросил я.

— Шурик, не будь Добрыней. Ка-спираль — не гипотетическая. Но я допускаю, что он оттуда.

— Надо сообщить в институт.

— Шу-урка! — он певуче понизил голос и вскинул предостерегающе голову. — Не выдумывай. Сами разберемся, хозяина поищем, — и стал вызывать по телефону Току.

Я знал, что Тока в институте на особом положении. У него феноменальная, можно сказать, фотографическая память. Все, что он прочитает, даже просто внимательно просмотрит, и любой технический текст со всеми замысловатыми чертежами и схемами навсегда отпечатываются в его мозгу. Он давно уже прочитал все тома всех энциклопедий и знает их «наизусть» в том смысле, что видит прочитанное мозгом. Тока ежедневно просматривает выходящие научные работы, рефераты и справочники и является в институте своеобразным справочным бюро. Не надо копаться ни в каталогах, ни в фильмотеках — крикни Току — и исчерпывающая справка готова. Но он не может творчески трудиться, не может приложить свои необъятные знания, потому что эти знания часто неосмысленны. К тому же и руки у него далеко не мастеровые. Он это понимает, считает себя неполноценным человеком и чтобы принести какую-то пользу, околачивается в институте и чрезвычайно бывает рад, когда к нему обращаются за справкой. И еще он добровольно взял на себя обязанность, вроде как дежурного по институту. Ни сторожей, ни вахтеров у них нет. Идет мимо человек, видит — солидное научное учреждение. Зачем же ему заходить туда, мешать людям работать. Если он любознательный — не любопытный — пожалуйста, можно зайти, ему с удовольствием все расскажут и покажут. Но встречаются еще несознательные люди. Тока тут как тут, объяснит, пристыдит и укажет на выход. Секреты, как производственные, так и научные, таить не от кого. Другое дело — личные секреты. На них, мне кажется, тоже мода пошла, и Владимир подвержен ей. Он заявил, что бегемот опасности для общества не представляет, поэтому он пока будет нашим секретом.

Звякнул видофон и показалась круглая голова Токи. Владимир попросил справку о бегемотах. Тока улыбнулся и бойко затараторил о количестве бегемотов в зоопарках и зверинцах. Владимир его остановил:

— Скажи, нигде ничего не известно о пропаже какого-нибудь бегемота?

— Не знаю, — огорчился Тока. Для него это самое неприятное слово. — Но как узнаю, сразу сообщу.

— Узнавай, Тока. И побыстрее. И еще, что бегемоты едят?

Узнав, чем питаются бегемоты, Владимир переключил видофон на продуктопровод и заказал овощи. Через десять минут мы спустились вниз и получили в приемнике полсотни килограммов моркови и четыре ящика зеленого горошка. Перетащили все в квартиру. Владимир сказал, что это нашему славному гиппопотаму хватит на первое время, а потом закажем настоящий корм из Африки.