Феномен - Страница 74

Все уставились на мерцающий круг, в центре которого скоро показался обросший косматый человек.

— Я же говорил, вот он! — сдерживая радость, сказал Владимир.

Гек, постоянно державший руки на пульте, защелкал тумблерами и через несколько секунд финн-пространство было разомкнуто.

— Выходи, Тока! — крикнул Гек.

— Наконец-то вы заговорили! — со слезами на глазах воскликнул Тока. — Наконец-то вы, родимые зашевелились! — и вышел из круга.

Серафима бросилась к мужу. Гек сообщил в Центр о возвращении Токи, который отсутствовал три часа и четыре минуты, то есть он прожил в одиночестве сто пятьдесят двое суток.

— Ты почему так опустился? — строго спросила Серафима Току, когда первый порыв радости прошел. — Стыдобушка живая, такой обросший на люди лезешь.

— Нечем было бриться, моя прелестная. Все бритвы не работают. А постричься я не догадался. Я же был таким несчастным.

— Драгоценный ты мой и единственный!

Кто-то принес ножницы, кто-то — бритву, и скоро Тока был приведен в порядок. Но выглядел он устало, к тому же перенесенные душевные страдания оставили свои следы в виде морщинок у глаз. Он выпил воды и блаженно растянулся в кресле.

— Какие приключения у человека, — сказал Владимир. — Завидую тебе. Расскажи.

Тока сказал, что никаких приключений не было. Он зашел к нам что-то спросить, но видя, что мы заняты, заинтересовался быстробегущими стрелками часов и подошел к ним. В тот же миг все вокруг застыло. Его объял ужас, он и мысли не допускал об ускоренно ходе времени, он думал, что случилось непоправимое, произошла трагическая ошибка, неполадки в работе систем, что наступила катастрофа, светопреставление. Он пытался заговорить с нами, вывести нас их оцепенения. Все люди в институте были неподвижны, в парке окаменели звери, в воздухе застыли птицы. Океан будто замерз, прибой с брызгами воды замер, как в остановленном голофильме. Жуткая тишина, невыносимый покой. Он долго в отчаянии бродил по Майами, потом вернулся в институт и заснул на диване, где его и видела девушка-лаборантка. Проснулся, а картина та же. В надежде, что где-нибудь жизнь идет нормальным чередом, он решил уехать в другой город. В первой машине от прикосновения его рук сломался механизм включения биоуправления. Во второй машине он действовал осторожно, но на самой большой скорости она едва-едва катилась. Тогда, обгоняя «быстромчащиеся» по дороге машины, он пошел пешком, обратив внимание, что солнце стоит на месте. Он очень далеко ушел, по его часам уже была полночь, но солнце светило вовсю. И тут на него напал страх. Уж не вращение ли Земли остановилось? Он искал хотя бы одного человека, не попавшего, как и он, во власть этого невероятного явления. Так он и бродяжничал в мире безмолвия, в мире вечного дня. Проблемы питания не было. Было очень неудобно пить, слишком медленно вытекала жидкость из сосудов. Мыться тоже было нелегко. Тока отчаялся и решил пересечь континент с Востока на Запад, надеясь встретить живого человека, но случайно увидел текст нашего обращения к нему. И, как истинный марафонец, с короткими передышками побежал в Майами.

Тока с супругой улетели в Атамановку. Серафима сказала, что муж ее должен отдохнуть в домашних условиях, а ему на виду у всех коротко внушила, чтобы он с пространственниками больше не связывался. Тока лишь грустно и виновато улыбался, никуда он не хотел улетать.

Владимир не спешил с отъездом, он принимал активное участие в усовершенствовании установки, как ее называли — хронохода. Поставили несколько интересных экспериментов. В Майами приезжали ученые со всего мира и каждому нужно было уделить время для беседы, что начинало раздражать Владимира — отвлекают от работы. Он хотел выяснить, могло ли финн-пространство повлиять каким-нибудь образом на мое перемещение во времени. И убедился, что не могло. Это был тоже результат. Мы с Владимиром распрощались с американцами и вылетели в Атамановку. А там без нас не дремали: снесли правое крыло института вместе с устаревшей камерой «Аленушка» и уже начались работы по сооружению хронохода. Техническая документация давно была получена из Майами. Когда они все это успели!

* * *

Тока пришел в лабораторию посвежевший, в хорошем настроении, с каждым персонально поздоровался.

— Ты почему Серафиму не слушаешься? — нарочно грозно спросил его Владимир. — Она что сказала? С нами не связываться!

Тока гордо вскинул голову:

— Я мужчина или нет!

— Ты мужчина и самостоятельный человек!

Польщенный Тока заулыбался и сказал, что жизнь в ускоренном времени пошла ему на пользу, что такая встряска полезна каждому и попросил, что если когда-нибудь понадобится человек для проведения эксперимента, то чтобы непременно взяли его, он начинает специализироваться на этом. Может, это его призвание.

— А как Серафима?

— Мы же договорились, что я — мужчина.

— Ладно, Тока, будем тебя иметь в виду, как испытателя. А жена твоя добрая. Я бы на твоем месте не огорчал ее.

Мне уже в который раз подумалось, что будь Владимир женат, он бы не так изводил себя работой и, вообще, стал бы посерьезнее. И спросил его:

— Володя, допустим, ты женился. Как ты представляешь свою семейную жизнь? Только серьезно.

— Очень сложный вопрос! Не могу такого представить. Ну, был бы хорошим семьянином, — и, подумав, добавил. — А может и некудышним. Не знаю. Спроси что-нибудь полегче, только не это.

— Неужели у тебя нет никого на примете?

— Шурик, ты же лучше меня знаешь, а спрашиваешь. Но, как другу, по секрету скажу, что с удовольствием бы познакомился с девушкой. Где только на это время взять? А еще, Шурка, скажу тебе по большому секрету я был неравнодушен к Юльке, но пока раскачивался, появился ты и сходу околдовал ее. Думаешь, я не вижу, как она на тебя смотрит. Стоп, Санек! Есть маленькая идея. Скоро у нас будет свой хроноход. Я влезу в финн-пространство с ускоренным временем и поработаю там. Представляешь, какая производительность! За год можно решить сколько угодно проблем, а в нашем обычном пространстве пройдет всего семь с половиной часов. По выходу из финн-пространства с готовыми решениями у меня будет масса свободного времени. Знай, гуляй и влюбляйся.