Феномен - Страница 38

Хавренок, узнав от Токи про эксперименты по распаду вещества, решил использовать флуктонные накопители для получения алмаза. Взаимодействие флуктонов с веществом очень сложное, только специалисты могли рассчитать перераспределение энергий и прочие релятивистские явления при этом. Мальчонка, конечно, не был таковым, но сообразил, что имея информацию об атомарном и энергетическом устройстве какого-либо тела, флуктоны дадут информационный импульс для создания из разрозненных частиц распавшегося вещества в момент появления «исчезнувших» сил копию любого, пронзенного флуктонами тела. Хавренок кое-что изменил в схеме накопителя и увеличил его мощность, преобразовав в флуктонную пушку многоразового действия. А по ночам тайно экспериментировал в лаборатории. Он рисковал жизнью, но мальчишки такого возраста, да тем более одержимые какой-нибудь идеей, думают о жизни меньше всего.

Безусловно, Владимир хорошо знал флуктоны, поэтому сообщение Хавренка буквально ошеломило его — это же так очевидно и так просто!

Наконец, Владимир встряхнулся и вышел из оцепенения:

— Земля еще вертится? Что в мире творится! Ты молодчина, Хавренок! А мы недоумки. А я главный. Где пушка?

— На месте, в трубе. Я всегда прихожу за ней, а взять не могу. Вы же ночью караулите.

— Вот что: пойдем в лабораторию. И ничего не бойся.

Мы едва поспевали за Владимиром. Перед входом в институт он остановился, бросил сумку под ноги и прыгнул в газон. И, сидя на корточках, что-то искал в траве. Мы с Хавренком недоуменно переглянулись. В это время застрекотал кузнечик. Владимир мгновенно среагировал на звук, изловчился и поймал кузнечика на лету в кулак.

— Зачем? — вырвалось у меня.

Вместо ответа я увидел хитрую рожицу с приставленным пальцем к губам.

В лаборатории был один Добрыня, собравшийся уже уходить.

— Хочешь фокус посмотреть? — остановил его Владимир.

— Устал я от твоих фокусов, — мрачно ответил тот, но видя, что Владимир возбужден и чем-то взволнован, Добрыня согласился посмотреть фокус.

Я думал, что друг мой первым делом достанет флуктонную пушку и обследует ее, но он решил отложить это удовольствие, он решил сначала проверить пушку в действии.

— У кого нитки есть? — спросил он. — Так и знал, что ни у кого. Нищета проклятая! Хавренок, у тебя волосы все равно секутся, дай взаймы один волосок, — он вырвал с головы мальчика длинный волос и обмотал им кузнечика, прижав лапки к туловищу. — Теперь не ускачет. Возьми его, Хавренок, и положи на то место, где лежал бабушкин бриллиантик. Делай все сам. Разрешаю.

— Что?! — вскричал Добрыня. — Как это сам?

— Успокойся, он умеет. А мы проследим.

— Опять расход энергии! Для развлечений? — повысил голос Добрыня, хотя явно был уже заинтригован и возмущался скорее для порядка.

К «Аленушке» подходило множество коммуникаций, кабелей, волноводов, но особо выделялась массивная, обвитая калачами труба, соединяющая камеру с генератором поля первичности. Мальчик сунул руку в один из овальных вырезов на трубе и оставил там связанного волосом кузнечика. Владимир швырнул в люк камеры какой-то тяжелый прибор, сказав, что тот уже свое отслужил и больше не нужен. А заодно притащили из шкафа кувалду и, со словами «для большего эффекта», тоже кинул ее в камеру. И внимательно следил за Хавренком, включавшим аппаратуру. Мерно загудела автоматика. Раз, два, три — готово!

— Ты хочешь сказать, что… — неуверенно начал Добрыня, но Владимир не дослушал его.

— Именно хочу. Сам убедись, — он кивнул на открывшийся люк.

На дне камеры лежал величиной с ягненка зеленоватый кузнечик — целый кузнец, обмотанный волосом-бечевкой. Владимир вытащил кузнечика и стал развязывать волос.

— Ускачет, — предупредил я.

— Шурик, не думай, что увеличенный в тысячу раз ты станешь силачом. Раздавленный весом своего тела, ты будешь лежать пластом и не пикнешь. И эта животинка тоже.

Освобожденный от пут кузнечик, действительно, был неуклюжим. Не то что бы прыгать, он даже подняться не мог.

— Куда теперь это бедное насекомое девать? — спросил Хавренок, с жалостью глядя на обессиленного кузнечика.

— Эту махину как-то и насекомым-то неудобно называть. Подарим его энтомотологам, будут кормить и ухаживать.

Хавренок попросил свой большой волос-бечевку на память и немедленно получил его.

— Наваждение! — подал, наконец, голос Добрыня. — Каким это образом?

Вместо ответа Владимир запустил руку в вырез трубы, достал маленького кузнечика, а потом нащупав пушку, осторожно вынул ее. Это был матово-черный конический цилиндр с идеально отполированным передним торцом. На другом торце — пучок тончайших иголок, накрытых прозрачным, защитным колпачком.

— Володя, — простонал изнывающий от нетерпения Добрыня и вдруг рявкнул. — Вовка, паразит, сколько можно издеваться!

Владимир рассказал о Хавренке и флуктонной пушке.

— Надо же! — удивился Добрыня. — Какая простота! А перспективы! Вы представляете, какие перспективы. А говорят, чудес не бывает. Но почему большой Бонифаций оказался с обрубленным хвостом?

— Да просто не весь хвост попал под пучок флуктонов, потому его и «срезало».

— Совершенно верно. Такие глупые вопросы задаю. Но флуктоны вместе с моделью пронзили также и часть туннеля, по крайней мере, низ его и стенку камеры, значит должны образоваться и их копии в виде вырванных кусков.

— Туннель и камера сделаны из мезофтирилла, мезоатомы которого прозрачны для флуктонов.